…Крестьянин Прусенко, житель Капуливки, копал яму под столб. Вдруг в земле что-то блеснуло. Копнув ещё несколько раз, крестьянин наткнулся на лошадиный костяк, на котором лежало полуистлевшее седло, украшенное блестящими «гайками». Набрав целый «подситок» странных «гаек», Прусенко принялся их разглядывать: «Что оно такое? Блестит, точно золото, но золото ли? Дай-ка пойду в Никополь к корчмарю Оське — он должен знать, что оно такое, золото или медь».
Ссыпав «гайки» в старый рукав от женского платья, Прусенко отправился в Никополь. Корчмарь Оська, повертев в руках предъявленную ему «гайку», попробовал её на зуб и, внимательно изучив, спросил:
— А много ты нашёл таких штучек?
— Да целый рукав!
— Давай-ка их все сюда, я сейчас схожу к Ицыку, он точно скажет, золото это или медь. А ты пока посиди в корчме вместо меня за стойкой, а если кто зайдёт — отпусти ему горилки.
Прусенко охотно перебрался за стойку и, как только Оська вышел из корчмы, немедленно нализался. Пропьянствовав беспробудно три дня, он наконец очнулся и вспомнил про Оську. Пошёл к Ицыку:
— Был у тебя Оська?
— Давно уж не было. Да он ко мне почти не заходит — мы и знакомы с ним едва-едва.
Оська исчез вместе с «гайками» (несколько лет спустя, говорят, его видели в Одессе). Тут только до мужика стало кое-что доходить. Но ищи ветра в поле! Отправился Прусенко к себе в деревню. Дома у него оставалось ещё две «гайки», и он решил показать их управляющему экономией в селе Покровском.
— Да это же чистейшее золото! — воскликнул управляющий. — Хочешь, дам тебе за эти две штучки пару самых лучших в экономии волов?
— Эх! — с досадой крякнул мужик и поскрёб затылок…
Тайна лубенского замка
«Начиналось его государство сразу же за Чигирином, а кончалось — гей! — у самого у Конотопа и Ромен. Но не одно оно составляло княжеское богатство, ибо, начиная от воеводства Сандомирского, князь владел землёю в воеводствах Волынском, Русском и Киевском; однако же приднепровская вотчина была всего любезнее…»
Так писал Генрик Сенкевич о владениях князя Иеремии Вишневецкого — польского магната, владевшего в первой половине XVII столетия целым «государством» с населением в 228 тысяч человек на Левобережье Днепра. Столицей этого государства был город Лубны.
Род Вишневецких вёл своё начало от Новгород-Северского князя Корибута, внука Гедимина и сына Ольгерда, великого князя Литовского. Несмотря на свою службу польскому королю, Вишневецкие долгое время исповедовали православие. Выходец из их рода, Дмитрий Вишневецкий в 1552–1557 годах основал укреплённый городок на острове Хортица — будущую Запорожскую Сечь. А в 1571 году Михаил Вишневецкий, староста черкасский и каневский, получил от польского короля наказ «оберегать и боронить» земли на левом берегу Днепра, по рекам Суле и Псёлу.
С этого и началась история «Заднепровской державы». В 1590 году Сейм Речи Посполитой утвердил за сыном Михаила Вишневецкого, Александром, право на пустынные земли Посулья. Здесь, на реке Суле, в 1589 году Александр Вишневецкий основал на старом городище — месте, где во времена Киевской Руси некогда стоял известный с 1107 года городок Лубно, — новый город, назвав его Александровом. Но старое название, Лубны, прижилось как-то больше…
К концу XVI века владения Вишневецких распространялись практически на всё Левобережье Днепра. Сын Александра, князь Михаил Вишневецкий, женившись на Раине, дочери молдавского господаря Иеремии Могилы, избрал Лубны своей резиденцией и начал активно осваивать этот обширный край, лежавший в то время в полном запустении. Привлечённые тридцатилетними налоговыми льготами и защитой сильного княжеского войска, в Заднепровье потянулись переселенцы…
«И всё расцвело, и закипела жизнь. По следам древних шляхов были проложены дороги; реки укротились плотинами… Более четырёхсот водяных мельниц, не считая всюду, где можно, поставленных ветряков, смалывали хлеб в одном только Заднепровье. Сорок тысяч оброчных вносили оброк в княжескую казну, в лесах появились пасеки, по рубежам возникали всё новые деревни, хутора, слободы. В степях бок о бок с дикими табунами паслись огромные стада домашнего скота и лошадей. Неоглядный однообразный вид степей и лесов оживился дымами хат, золотыми верхами церквей и костёлов — пустыня превратилась в край, вполне заселённый». А столицей этого края были Лубны — город на реке Суле, получивший в 1691 году магдебургское право, с населением почти в двадцать тысяч жителей, с замком, ратушей, костёлом Святого Михаила, монастырём бернардинцев — «кляштором», православной Троицкой церковью, с двумя с половиной тысячью домов и с ежегодной ярмаркой, на которую приезжали купцы даже из Москвы, Крыма и Астрахани…
Такой была Левобережная Украина в ту пору, когда на троне лубенского замка гордо восседал князь Иеремия Вишневецкий. На Украине его считали вероотступником и изменником — в девятнадцатилетнем возрасте Иеремия, после обучения у иезуитов во Львове, Италии и Испании, принял католичество, тем самым изменив вере отцов. Но у польской шляхты Иеремия Вишневецкий, воевода и сенатор Речи Посполитой, пользовался огромной популярностью благодаря своей воинской доблести, проявленной в многочисленных войнах с татарами, турками, казаками и Россией.
За столетие в Лубенском замке Вишневецких накопились огромные фамильные богатства — доходы от заднепровских латифундий, военная добыча, дары татарского хана и молдавских господарей. На эти деньги Иеремия содержал собственное шеститысячное войско, многочисленный аппарат чиновников, управлявших его Заднепровской державой, строил костёлы, крепости, дороги… Денег хватало в избытке — только на свою свадьбу Иеремия Вишневецкий истратил 250 тысяч злотых.
Всё рухнуло весной 1648 года. Вся Украина восстала буквально в один миг. Армия Богдана Хмельницкого разбила коронные войска под Жёлтыми Водами и Корсунем и вышла к Умани, Белой Церкви и Киеву. Восстание захватило всё Правобережье. На левом берегу Днепра стали появляться казацкие отряды. Местные жители, боясь солдат Иеремии Вишневецкого, пока выжидали, потихоньку перебегая в стан Хмельницкого. А сам владетель Заднепровья меж тем совещался в Лубенском замке со своими приближёнными.
Тема созванного Вишневецким совета была одна: что делать? Дальнейшее пребывание в Лубнах грозило полностью отрезать владения Вишневецкого от Польши. Крестьяне Левобережья готовы были вот-вот восстать. Надо было уходить за Днепр, но все переправочные средства были уничтожены или угнаны казаками, а за Днепром стоял с двухсоттысячной армией Хмельницкий, противостоять которому с шестью тысячами, пусть и отборного, войска было невозможно.
На совете в Лубенском замке было решено уходить на Волынь по долгому и сложному маршруту: двинуться на север через густые леса к Чернигову, оттуда свернуть к Любечу и там, переправившись через Днепр, идти через припятские болота к Ровно. Это был единственный путь к спасению, но он грозил многими осложнениями. Предстояло преодолеть около шестисот вёрст, переправиться через Десну, Днепр и Припять, преодолеть непролазные трясины. И это — с княжеским двором, многочисленными беженцами, обозом, артиллерией…
Тем не менее решение было принято. Однако, ввиду предстоящего тяжёлого и долгого пути, в дорогу взяли только самое необходимое, оставив многое из княжеского имущества в надёжных тайниках лубенского замка — всё равно коронные войска вскорости одержат верх над казаками, и ненавистный Хмель сгинет, как сгинули до него другие казацкие вожаки — Косинский, Наливайко, Лобода, Тарас Трясыло, Павлюк, Гуня… Тогда, рассчитывал Вишневецкий, он вновь вернётся в свою отеческую «державу», на лубенский трон. Поэтому, как свидетельствует летописец Самуил Величко, Вишневецкий «выехал, як могл… в легце (т. е. налегке)».
Вернуться, однако, не пришлось. Левобережье Днепра в результате освободительной войны украинского народа навсегда вышло из-под власти польского короля, а «Заднепровская держава» Вишневецких прекратила своё существование. Сам Иеремия Вишневецкий скончался в 1651 году. А к оставленным им Лубнам в конце июня 1648 года подступило около 15 тысяч «своевольников» — восставших крестьян, поддержанных небольшим отрядом казаков, которые «Лубны штурмом взяли и разорили, отцов бернардинов поумерщвляли, а вместе с ними и много шляхты». На могилы погибших в ходе штурма жителей города случайно наткнулись в 1860-х годах. При реконструкции мостовой, на спуске к Суле, было обнаружено несколько ям, наполненных человеческими костяками. Среди них нашли ржавые обломки мечей и сабель, пуговицы, застёжки, коралловые и янтарные бусы, шпоры, куски золотой и серебряной парчи.